Апраксин двор — как старый пиратский корабль, застрявший в центре Петербурга. Его палубы скрипят под тяжестью контрафактных кроссовок, а в трюмах шепчутся о былых временах. На минувшей неделе на этот «корабль» высадился десант силовиков, вооружённый не шпагами, а предписаниями о сносе. 31 незаконный павильон превратился в груду щепок, а тысяча блоков сигарет без акциза отправилась в небытие.
Продавец в потрёпанной куртке, похожий на персонажа из фильмов 90-х, разводит руками: «Штраф заплатят — и вернутся». Его уверенность — как ржавый гвоздь, торчащий из рыночного прилавка: кажется, что так было всегда. Но власти на этот раз клянутся, что «Апрашка» не ускользнёт. Вице-губернатор Потапенко, словно капитан, ведущий свой флот на абордаж, пообещал: «Вернёмся и мы».
Это место — живой музей постсоветского хаоса. Здесь до сих пор:
Мигранты из Средней Азии, сменившие кавказских «авторитетов», теперь шепчут покупателям: «Братан, возьми два — третий бесплатно». Их русский язык — как дешёвый бренд: вроде и узнаваем, но что-то не то.
Власти мечтают превратить этот базар в «пространство для комфортного шопинга». Но петербуржцы, привыкшие нырять в эти торговые джунгли за джинсами за тысячу рублей, боятся, что после реконструкции останется только:
Урбанист Воронин сравнивает возможные изменения с московскими рынками: «После ремонта они становятся модными, но перестают быть своими». Апраксин двор рискует превратиться из живого организма в бутафорский макет — красивый, но без души.
Пока же «Апрашка», как феникс из пепла, снова открыла свои двери. Только теперь между рядами пахнет не только чесноком и дешёвым парфюмом, но и свежей краской от демонтированных павильонов. Остаётся вопрос: это начало новой эпохи или просто очередной виток старой карусели?
